А. И. Дя тл ов о жи зни, на уке и чуме

13. РАВНИННЫЕ ОЧАГИ КАВКАЗА
ПРИКАСПИЙСКИЙ СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ОЧАГ.
Двадцати-трид-
цатилетний перерыв в активности этого очага, у убежденных сторонников 
идеи о возможности ликвидации энзоотии чумы путем истребления гры-
зунов-носителей укрепил уверенность в успехе. Но в 1972 г. совершенно 
неожиданно в Ергенинских балках, в пяти самостоятельных пунктах одно-
временно были выявлены эпизоотии чумы на малых сусликах, в то время 
широко расселенных по всей территории очага при сравнительно высокой 
их численности.
Научная ценность этого факта определяется двумя предположениями: 
1) межэпизоотический период в этом месте продолжался более 30 лет и 
микроб сохранялся в Ергенях все это время; 2) после длительной депрес-
сии в активности очага чума проявилась сразу во множестве пунктов. Зна-
чит она сохранялась в этих пунктах все 30 лет.
Достоверность отрицательных результатов исследования на чуму все 
эти годы следует считать тем выше, чем больше отдельных пунктов оказа-
лись хранителями чумы. Парадокс заключается в обратном: если бы чума 
сохранялась на сусликах, то чем в большем числе пунктов это бы проис-
ходило, тем легче можно было бы выявить таких носителей. А так как 
чумных пунктов оказалось много, но все 30 лет зараженные животные не 

---

— 112 —
выявлялись, остается сделать лишь один вывод – чума сохранялась вне той 
паразитарной системы, которая подвергалась обследованию.
В середине 70-х годов произошло катастрофическое вымирание малых 
сусликов почти по всему Западному Прикаспию (в меньшей мере на Ерги-
нях). Лишь в редких пунктах можно было найти участки, где плотность их 
населения достигала одного зверька на га. Большие пространства Черных 
земель и Ногайской степи полностью освободились от сусликов. Подоб-
ная депрессия, по-видимому, имела место в конце XIX века. После нее, я 
думаю, ошибочно С.Н. Варшавский, В.П. Бабенышев, Н.П. Миронов и др. 
описывали, по их мнению, первичное заселение малыми сусликами сте-
пей Предкавказья с севера. Причины как первой, так и второй депрессии 
остались невыясненными.
В этих условиях, в октябре 1979 г., в Приморских песках у станции Арте-
зиан, после тридцатилетнего перерыва (если не считать находку одного 
зараженного тушканчика в 1954 г. у пункта Курченко), сразу во множестве 
пунктов (26) были выявлены зараженные чумой полуденные песчанки и 
их блохи. Выделили 76 штаммов. Кроме полуденных песчанок, оказались 
зараженными тамарисковые песчанки, домовые мыши, серые хомячки и 
землеройки. В большинстве эпизоотических пунктов было выявлено всего 
по 1–2 зараженных животных. Это противоречит представлению о мас-
совом заражении зверьков – эпизоотии на веет «эпизоотической» терри-
тории – и позволяет предположить первичность заражения животных из 
неизвестного источника в большинстве выявленных пунктов.
Этот эпизод стал началом многолетней эпизоотии, в которую, кроме 
полуденных песчанок, особенно в Яндыковском районе, были вовлечены 
домовые мыши, тамарисковые песчанки и другие мелкие грызуны.
Значительно больший интерес, чем обширные эпизоотии, для позна-
ния механизма энзоотии чумы представляет выявление зараженных чумой 
тамарисковых песчанок и их блох на берегу Каспия (Брянские пески, 
Суюткина коса) с 1984 г. и позже. Здесь, на крайнем юге очага, находяще-
гося за пределами ареала полуденных песчанок, почти полностью отсутс-
твовали суслики. В качестве третьего «основного носителя» проявила себя 
и тамарисковая песчанка. Однако все случаи выявления возбудителя чумы 
в описываемой местности (более 10) происходили в крайне разреженных 
поселениях грызунов, где эпизоотия невозможна просто из-за отсутс-
твия для нее «горючего материала». Выявлялись одиночные зараженные 
животные, что удостоверялось результатами сплошных обловов больших 
территорий вокруг пунктов их обнаружения. Можно предполагать (так как 
больше ничего не остается), что все эти случаи происходили из-за зараже-

---

— 113 —
ния животных от какого-то неизвестного источника. Характерно, что во 
всех этих случаях, так же, как и в большинстве других, выявлявшихся в 
Прикаспии и в других природных очагах, выделялся возбудитель, имев-
ший типичные для очага свойства. Как мы ни пытались обнаружить у мик-
роба какие-либо особенности, которые могли бы намекнуть на свойства 
микроба-предшественника, способного существовать бесконечно долго 
вне паразитарной системы, поиски были безуспешными.
Еще один момент хотелось бы отметить как для этого очага, так и для 
нижеупомянутых. Конкретные участки независимого от других террито-
рий возрождения чумы после длительных перерывов в активности очагов 
не являются оптимальными местами для существования носителей и пере-
носчиков. Так, например, в Терских песках, где при высокой численности 
обитают малые суслики, полуденные и тамарисковые песчанки и многие 
другие виды грызунов (тушканчики, мыши), за все время наблюдения за 
очагом не было случая выявления зараженных чумой животных.
1
Только 
в далеком прошлом редкие случаи отмечались в благоприятных для носи-
телей Бажиганских песках. Наиболее часто чума отмечалась в 10–20-ти 
километровой приморской полосе, вблизи р. Кумы и на орошаемых при-
волжских землях, то есть в местах с повышенной влажностью. Можно 
вспомнить, что Н.И. Калабухов высказывал предположение о наличии 
какой-то связи между активизацией Прикаспийского Северо-Западного 
очага и подъемом уровня воды в Каспии в последнее десятилетие. Свы-
ше 80 процентов пунктов обнаружения единичных зараженных животных 
отличались от окружающей территории повышенной влажностью.